уйти, а теперь дико сожалею об этом и, если у нас ничего не получится, то я так и буду сожалеть об это всю свою жизнь.
Но я хотя бы попытаюсь, а в случае провала буду знать, что сделал хот что-то.
Я уже подъезжаю к своему дому и сквозь ветки деревьев замечаю свет фар. Она уже здесь.
Сказать, что я ненавижу её — ничего не сказать. Единственное желание, которое я испытываю, когда паркуюсь у своего дома на Лонг-Айленд, так это как можно быстрее выйти из машины и на месте придушить эту тварь. Но, к сожалению, если я хочу получить от неё помощь, мне придётся потерпеть.
Холодный воздух немного убавляет мой пыл, мою злость, но сути он не меняет. Меня едва ли не трясёт от того, что я делаю, но я готов пойти на это ради Клэр, хотя думаю, она бы убила меня за это. Но когда-то она и сама сделала подобное, когда-то она и сама подставилась большой опасности, чтобы помочь мне, и я тоже был против. Но она помогла, только какой ценой…
Если мне не изменяет память, то это Ferrari LaFerrari… серая, и лишь свет фар этой не дешёвой машины освещает участок моего дома.
— Ну, привет, Джек, — отойдя на шаг от машины, улыбается мне высокая стройная девушка с длинными тёмными волосами с собранными в высокий хвост и одетая в слишком лёгкую для местной погоды куртку. — Давно не виделись.
— Аманда, — не сводя пронзительного взгляда с этой гениальной стервы, киваю я.
Глава 39
Джек.
— Господи, да ты сошёл с ума! — громко и очень даже искренне смеясь, говорит Аманда, от чего всё внутри меня уже не просто закипает, а едва ли не бурлит.
Мы с ней сидим в гостиной моего дома на Лонг-Айленд у затухшего камина, который я не зажигал уже очень давно, также давно, как и не появлялся в этом доме.
Не желая проводить с Амандой лишние секунды, я сразу же перешёл к делу и выложил ей всё то, что ей необходимо знать. И как бы мерзко мне ни было, я попросил её о помощи.
— Джек, ты меня уж прости, но ты, кажется, заигрался… — всё ещё смеясь, скрещивает руки на груди она. — Четыре года прошло, как она уехала, да? У тебя уже жена, ребёнок, а ты всё ещё сохнешь по ней?
— Просто скажи, ты поможешь или нет? — пытаясь игнорировать её вопросы и контролировать свою злость, спрашиваю я, переводя взгляд на брюнетку.
Аманда ухмыляется и, отведя взгляд, качает головой.
— Ты же сказала Адаму, что в деле, — не понимая её сопротивления, спрашиваю я.
— Ну, твой друг не уточнил тот факт, что мы имеем дело с сенатором Нью-Йорка, — саркастично улыбается Аманда.
— Неужели для тебя это проблема? — не веря собственным ушам, усмехаюсь я. — Кажется, мы тебя переоценили…
— Для меня-то проблем нет, я всё сделаю, я о тебе, Джек, беспокоюсь. — Я в удивлении вскидываю брови. Откуда вдруг такая забота? — Даже если у нас всё выйдет, то ты хотя бы представляешь какую цену тебе придётся заплатить и я сейчас не о себе.
— Вы с Клэр случайно не виделись? А то она тоже боится, что Брайан обрушит на меня все свои силы, — устало смеюсь я. — Мне надоело это…
— Вот видишь, — перебивает меня Аманда, — даже твоя недалёкая Кларисса понимает, что влезая во всё это, тебе придётся ой как не сладко. — Я, не сводя взгляда, смотрю на Аманду и, наверное, впервые за всё время, что я её знаю, я вижу в её глазах неподдельную искренность. — И не забывай, Джек, что теперь твоё слабое место не только Кларисса, но и твой сын. Подумай хотя бы о нём.
— Я позабочусь о своей семье сам, а ты просто делай свою работу, — не желая в тысячный раз выслушивать нотации о том, что помогая Клэр, я подставляю опасности своего сына, говорю я. — Мне надоело слышать это, я могу о нём позаботиться, я могу защитить свою семью.
— Правда, Джек? — саркастичным тоном вдруг спрашивает Аманда, садясь на спинку стоящего напротив меня кресла. — А Клэр защитить ты не смог…
Её слова… честно, не верю, что она говорит это, не верю, что она всё знает, ведь правда была известна лишь паре человек. И сказать, что эти слова ранят меня — ничего не сказать. Я знаю, что должен был позаботиться о ней, знаю, что приводя ей в свой мир, я должен был защищать её, и я знаю, что облажался… знаю.
— Так что подумай ещё раз, Джек, но мой тебе совет, просто прекрати думать о ней. Хватит мучить себя и её, просто оставь это, отпусти её, — говорит Аманда, пока я всё ещё смотрю на неё, но уже пустым взглядом.
— Я не могу, — едва слышно и таким же пустым голосом, как и мой взгляд, говорю я, чувствуя внутри лишь пожирающую меня пустоту.
Я сам устал от этого, устал от самого себя, от мыслей о Клэр, но я уже не знаю, что с собой сделать, чтобы забыть её, чтобы просто не думать о ней! Я не знаю!
— Если ты не счастлив с Молли, — усмехается Аманда, но без издёвки, скорее с сочувствием, — то просто найди себе кого-нибудь другого. О тебе всё ещё мечтает половина женщин всего Нью-Йорка, а на Клэр свет клином не сошёлся…
— Для меня да, — перебиваю её я, и поднимаюсь с кресла. Плевать, что думает Аманда, Адам, чёрт возьми, даже Клэр и весь остальной мир! Всё внутри меня буквально кричит о том, чтобы я помог ей, кричит о том, чтобы я был с Клэр, чтобы она была со мной. Потому что всё, что у нас было — было не напрасно. Я это знаю, я это вижу и я это чувствую. — Для меня сошёлся, ясно? — спокойно и уверенно подхожу к Аманде я. — И хватит уже говорить обо мне, я должен рассказать тебе, как и когда мы будем действовать, и что именно от тебя требуется.
Кларисса.
До начала показа остаётся ровно час, и мы последний раз прогоняем моделей по необычному для моего бренда «подиуму».
Я впервые представляю свою коллекцию в Нью-Йорке… ну как впервые… впервые с компанией, которую я сейчас возглавляю. Я долго выбирала между Линкольн-центром и Метрополитен-оперой и в итоге выбрала второй вариант.
Это мой первый показ в Нью-Йорке, первый показ в театре и с живой
